Русь сидящая - Страница 32

Кукушечка

“Съехала кукушка” — это от часов-ходиков с кукушкой. Когда часы ломаются, говорят, что кукушка съехала, все, в домике никто уже не живет.

А также, например, у домика может поехать крыша. Или, скажем, протечь. Вот такой печальный случай и произошел как-то с арестантом в одном следственном изоляторе.

А началась эта история с того, что к нам в “Русь сидящую” пришла пара. Брат и сестра, чуть за сорок, очень тихие, образованные и к визиту подготовленные. Документы кое-какие принесли и спросили про странное. У сестры посадили мужа, мелкого предпринимателя, по обвинению в мошенничестве в особо крупном размере. Дали совсем ниже низшего, два года общего режима, что по этой статье сущая ерунда. Почти год он уже отсидел, тут про условно-досрочное подумать пора, да и на волю. А им очень нужно полное оправдание.

— Это вам зачем? — спрашиваю. — То, что муж не виноват, так это по приговору понятно. Было бы следствию и суду хоть за что зацепиться, он бы не меньше шести, а то и восемь получил бы. Сейчас потратите деньги на адвоката, отменят приговор или нет — это еще бабушка надвое сказала, а муж ваш пока сидеть будет. А так вступит приговор в законную силу, и ему на условно-досрочное освобождение можно будет пойти, скорее домой попадет, а из дома да на свободе сам бороться сможет за свое оправдание, репутацию или чего он там еще от жизни хочет.

— Нет, нам только оправдание подходит, — тихо, но твердо настаивали брат с сестрой.

— Да зачем?

— У нас такие обстоятельства. У нас сын всю сознательную жизнь мечтал поступить в академию ФСБ, и мечта сбылась, поступил. А с судимым отцом он там долго не проучится. Надо будет разводиться и от отца отказываться. Это ничего, это он откажется, но не хотелось бы.

Ой. Ну давайте дело посмотрим. А оно и правда тоненькое такое и нелепое совсем. Там мужика вообще не по подсудности судили и по делу, которое Российской Федерации вообще никак не касается.

Дали им нашего хорошего адвоката Лену.

Лена дело взяла, понравилось оно ей, и пошла в СИЗО встречаться с подзащитным. Возвращается в сильной задумчивости.

— Что там с делом, как там наш арестант?

— С делом нормально все, в апелляцию пойдем, и не сможет там такой приговор устоять, очень уж ошибок много, а если вдруг устоит, так в Верховном суда все равно его отменят. А вот с арестантом беда. Доктор ему срочно нужен.

— Что, — спрашиваем, — у него болит? Чем помочь?

— Да я, — говорит Лена, — не уверена, что могу рассказать. Похоже, это адвокатская тайна. Буду с родственниками работать и эту проблему решать. А вы тюремных общественных наблюдателей попросите присмотреть за ним.

Ну да, это мы попросим. А тюремные наблюдатели, оказывается, этого нашего мужичка хорошо знают. Да, проблемы с ним.

— Психический он у вас. Так-то тихий, не буйный, однако кукушечка у него напрочь съехала. Ему все чудится, что следят за ним. Что в стенах микрофоны, что у сокамерников вместо пуговиц тоже микрофоны, а то и видео. А еще отравить его хотят. Ест только из крайней необходимости и только после того, как от его сухарика кто откусить согласится.

— А кто следит, не говорит? Инопланетяне, рептилоиды, мировое правительство?

— Спецслужбы, говорит. Мы к доктору тюремному обращались, он сказал, что мужичка знает, психиатр к нему ходит. Но делать они ничего не будут: диагноза с воли нет, а в тюрьме он долго не задержится, его или на этап пошлют, или по УДО он сейчас выйдет, срок-то у него плёвый. А с актированием и освобождением по здоровью они дольше провозятся, да и сама знаешь, они по здоровью особо-то не выпускают.

Это да. Состояние мужичка стремительно ухудшалось, ему уже совсем какой-то Босх начал чудиться, и сокамерников он всех достал своими фобиями до белого каления, однако ж не прошло и полугода, как была назначена мужичку апелляция. На суд его от греха подальше не повезли, сиделец присутствовал на рассмотрении своего дела посредством видеоконференции.

И случилось чудо — мужичку не то что отменили его приговор, а даже и оправдали вчистую, чего по этой статье не бывает, если, конечно, подсудимый не чиновник, не родственник кого надо или не авторитетный человек, женатый, к примеру, на депутате Госдумы (такой случай был не так давно в Пресненском суде Москвы).

И хочется нам про это дело рассказать, и адвоката Лену восславить — у нас оправдательных приговоров меньше, чем полпроцента, — а не расскажешь. Тут с одной стороны — мужичок со съехавшей кукушечкой на почве спецслужб, а с другой — его семья, которая всю жизнь мечтала сына отдать в академию так самых спецслужб.

— Ну и дело! — говорила довольная результатом победительница Лена. — Само-то оно очень даже симпатичное, и выиграли бы мы его по-любому, но клиент тяжелый на редкость. Я, когда в тюрьму к нему ходила, несколько раз доктора в следственный кабинет вызывала, прямо беда. А когда еще в первый раз ходила, попросила его написать для меня бумагу, как и что на самом деле было — вот то, в чем его обвинили. Хотите посмотреть?

И Лена достала тетрадь, испещренную странными значками, очень похожими на те, что мистер Кьюбит из Норфолка принес мистеру Шерлоку Холмсу в “Пляшущих человечках”.

— Лена, и как ты с этим разбиралась?

— А очень просто. Я его сыну отнесла. Он в академии ФСБ на криптографии учится. Они, оказывается, этот шифр вдвоем разработали.

Все понятно. Чего ж тут непонятного: никто не будет мужика лечить. Семье не нужен ни осужденный, ни диагностированный сумасшедший — иначе у сына в академии будут неприятности. А зачем же они нужны — неприятности со спецслужбами? Этого можно так бояться, что съедет кукушка, но лечить никто не будет, потому что замкнутый круг. Он даже не понял, что его оправдали.